Глава региональной делегации Международного комитета Красного Креста в Москве Ихтияр Асланов рассказал RT, с какими трудностями сталкивается организация при работе в зонах конфликтов. По его словам, к сожалению, бывают случаи недобросовестного использования эмблемы миссии, а также публикации в СМИ недостоверной информации о деятельности МККК, который придерживается в своей работе принципа нейтральности и беспристрастности, оказывая помощь всем, кто стал жертвой вооружённого противостояния.
— Что такое Международный комитет Красного Креста и в чём его отличие от национальных обществ Красного Креста и Красного Полумесяца?
— Международный комитет Красного Креста (МККК) создан более 150 лет назад по инициативе швейцарского бизнесмена Анри Дюнана. В 1859 году он проезжал через поле битвы возле села Сольферино, в Италии, где только что закончилось сражение, и увидел очень много раненых, которые нуждались в помощи. Тогда он решил, что необходимо сделать всё возможное, чтобы помогать пострадавшим из-за конфликтов. Чуть позже он написал книгу «Воспоминание о битве при Сольферино», где изложил свои идеи. Дюнан создал организацию, которая впоследствии стала называться Международным комитетом Красного Креста и заниматься оказанием помощи и предоставлением защиты жертвам вооружённых конфликтов.
Есть также национальные общества Красного Креста или Красного Полумесяца, каждая страна имеет такую организацию. Есть Российский Красный Крест, с которым мы тесно сотрудничаем.
— В чём заключается функция МККК?
— Международный комитет Красного Креста работает по четырём основным направлениям.
Первое — предотвращение конфликтов и обучение международному гуманитарному праву (МГП. — RT), что помогает предотвратить его нарушения. После Второй мировой войны были приняты четыре Женевские конвенции. И я с гордостью могу сказать, что их подписали и ратифицировали 196 государств. Сначала документы МГП касались только военных, потом туда добавили военнопленных, позднее и гражданских лиц.
Второе направление — защита тех, кто попал в сложные ситуации из-за конфликтов. Это включает в себя восстановление семейных связей, посещение мест заключения при договорённости со сторонами, в чьей власти эти люди находятся, содействие соблюдению МГП.
Третье направление — фактическая гуманитарная помощь тем, кто теряет кров, не имеет доступа к еде, воде, медицинской помощи.
И четвёртое направление — взаимодействие с национальными обществами Красного Креста и Красного Полумесяца для более эффективной координации и помощи людям, которые остро в ней нуждаются.
— МККК существует на пожертвования. Кто жертвует на деятельность организации? Каков в этом вклад России? Каков вклад Украины?
— Основной вклад в деятельность МККК идёт добровольно со стороны правительств. Есть также взносы, которые делают частные лица и корпорации. Пожертвования последних мы подвергаем доскональной проверке, чтобы убедиться, что эти корпорации не вовлечены, например, в торговлю оружием или другие виды деятельности, которые противоречат нашим принципам. Что касается бюджета, то на 2022 год он составляет 2,1 млрд швейцарских франков. Россия всегда являлась одной из стран, которые добровольно жертвовали Красному Кресту. Начиная с 2017-го пожертвования России составляли 1 млн швейцарских франков ежегодно.
Помощь в деятельности МККК бывает не только финансовая, но и предметная, в зависимости от нужд организации. Со стороны Украины это было в основном предметно. Помимо этого, страны поддерживают комитет «политически», включая нормы, заложенные в Женевские конвенции, в свои национальные законы, чтобы они соответствовали международному праву.
Поддержка, которую Россия оказывает Международному комитету Красного Креста, очень важна. Наши отношения с Российской Федерацией — тесные и динамичные.
— Входит ли в вашу деятельность ведение переговоров о прекращении огня и расследование военных преступлений?
— Мы часто сталкиваемся с неправильным толкованием нашей миссии. Мы предоставляем помощь и защиту жертвам конфликта, продвигаем международное гуманитарное право, но мы не участвуем в мирных переговорах. Мы можем попросить о кратковременном прекращении огня для проведения гуманитарной операции. Но переговоры о прекращении конфликта мы не ведём.
МККК не расследует военные преступления. Есть специальные институты, которые этим занимаются. Мы также не судим людей, для этого есть суды.
— Могут ли сотрудники Красного Креста быть свидетелями на процессе по военным преступлениям?
— Очень интересный вопрос. МККК имеет чёткую и давно установившуюся практику не вмешиваться в судебные разбирательства и не разглашать то, что мы обнаруживаем в ходе своей работы. Это работает во всех контекстах везде, где мы осуществляем свою деятельность. МККК документирует свои наблюдения во время посещения районов, затронутых конфликтом. Если мы видим нарушения МГП, мы делимся этой информацией непосредственно со сторонами конфликта. Эти разговоры конфиденциальны, что позволяет нам быть прямыми и откровенными. Информация, которую мы собираем, не может быть и не будет передана никому другому, включая Международный уголовный суд или любой другой суд. Наша роль — строго гуманитарная. Это признаётся в правилах МККК, которые закрепляют привилегию МККК не раскрывать информацию и освобождают наших сотрудников от вызова в качестве свидетелей. Но это не значит, что мы соучастники: мы говорим об этих вопросах, только не в публичном пространстве, а напрямую со сторонами конфликта. И только с ними.
Почти 160 лет опыта научили нас неукоснительно придерживаться принципов нейтральности и беспристрастности. Это очень важно. Это позволяет получить доступ к людям в эти очень чувствительные моменты, иметь доступ в те места, которые часто недоступны журналистам. И это признают все страны. Поэтому важно, чтобы делегаты МККК не были вызваны как свидетели. Мы должны заработать доверие всех сторон. А когда даются показания — это значит, что МККК занимает чью-то сторону. Но это не означает, что мы безразличны к тому, что происходит. Для нас важно, чтобы через доверие мы имели возможность помочь всем сторонам и с ними обсуждать те или иные нарушения, которые мы сами наблюдаем на полях битвы, в обращении с гражданскими лицами. Мы становимся первой инстанцией, которая может повлиять на эти нарушения, изучить их и донести до власти, чтобы не допустить их повторения. Иногда такой диалог бывает очень тяжёлым и чувствительным. Но благодаря доверию к нашей организации у нас есть возможность его вести.
— Как вам удаётся сохранять нейтральность в ситуации, когда каждая сторона убеждена, что правда именно на её стороне?
— Нелегко. И ещё сложнее объяснить наш подход людям. В ситуации, когда идёт конфликт и трудно себе даже представить, через что проходят люди, очень сложно принять роль нейтральной организации. Мы очень редко делаем публичные заявления. Но когда делаем их, они касаются только нашей деятельности. И зачастую такую позицию воспринимают как безразличие к происходящему. Эмоционально иногда нам бывает очень трудно молчать, когда нас критикуют. Но мы знаем по многолетнему опыту наших предшественников, что в конце концов это приносит свой результат. И это наш основной тезис. Поэтому для нас крайне важно открытое взаимодействие с журналистами. И мы рады возможности рассказать о деятельности МККК. Это не только помогает избегать непонимания. Это поддерживает нашу работу.
— В СМИ комитет обвиняют в шпионаже, доставке оружия, гуманитарной помощи и наличных денег военным. Такие случаи действительно имели место в работе Красного Креста?
— Нет. Ничего из этого мы не делаем. Но подобные обвинения иногда появляются в СМИ — то в одном контексте, то в другом. Если вы спросите меня, может ли кто-нибудь со злым умыслом воспользоваться эмблемой Красного Креста и попытаться шпионить от нашего имени, мы не можем полностью исключить этот шанс.
Мы не доставляем оружие. В автомобилях МККК запрещено провозить оружие.
Если вы видите автомобили, отмеченные красным крестом или красным полумесяцем, доставляющие оружие, значит, эмблема используется не по назначению. Побочный эффект от этого огромен. Это подрывает доверие к защитной эмблеме, которая во многих случаях играет ключевую роль в спасении жизней. Цена такого злоупотребления очень высока. Я поясню. Есть столовый нож: им можно намазать масло или ранить человека. Виноват ли нож в том, что его использовали со злым умыслом? Так и с эмблемой.
Реальность вооружённого конфликта такова, что, кем бы вы ни были, вы не сможете отойти ни на один метр от согласованного маршрута. Кем бы вы ни были, вы не пройдёте ни одного КПП, если это не согласовано, ваши документы не проверены и нет приказа вас пропустить. В таких местах мы находимся в тесном контакте с военными и представителями различных вооружённых групп, которые согласились принять нас там и фактически авторизуют наши передвижения. Они пропускают нас, а иногда и не пропускают из-за ситуации с безопасностью. И когда нам дают «красный свет», мы также благодарны тем, кто контролирует территорию, потому что это проявление заботы о нашей безопасности и в первую очередь о безопасности людей, которым мы едем помочь.
— Подобные ситуации, как я понимаю, возможны по разным причинам. Это могут быть инсценировки, могут быть силовые захваты, а могут быть и недобросовестные сотрудники миссии. Вы проводите свои служебные расследования в тех случаях, когда кто-то использует Красный Крест в своих интересах?
— Ситуации могут быть разные. Приведу несколько примеров, чтобы пояснить. Я, например, работал в Дарфуре в 2004—2005 годах, когда ситуация была там очень сложная. И был случай, когда вооружённые люди остановили нашу машину, высадили нас и отобрали машину с эмблемой, уехали на ней. У нас не было возможности снять наши стикеры. И пока мы пешком добирались до нашего лагеря, прошло два дня. В это время машину могли использовать как угодно. Сейчас такой автомобиль мог попасть на камеру, и кто-то увидел бы в машине вооружённых людей. Это можно было поставить в вину Красному Кресту. Другой пример. В Сьерра-Леоне десять лет шла гражданская война, никакой инфраструктуры не было, люди жили в ужасных условиях, не хватало питьевой воды. И мы решили помочь людям оборудованием, чтобы они смогли добывать себе воду, выкопав колодцы. Это помогло бы улучшить и санитарную обстановку. Мы раздали людям лопаты, а на следующий день увидели в газете заголовок: «Международный комитет Красного Креста помогает людям копать алмазы». Там действительно добывают алмазы. И один из тех, кто получил лопату, начал копать алмазы. Он рассказал об этом журналистам. И это было опубликовано.
Своих сотрудников мы отбираем тщательно, и у нас есть своё внутреннее подразделение, которое следит за тем, чтобы мы работали в соответствии с принципами Красного Креста.
— В случае обнаружения какого-то неправомерного использования эмблемы Красного Креста можно к вам обращаться?
— Если позволите мне, я бы сказал: нужно.
— Сколько сотрудников Красного Креста в данный момент работают в России, сколько — на территории Украины?
— Сегодня в Красном Кресте работают около 20 тыс. людей более чем в 90 странах мира. Мы тщательно отбираем наших сотрудников. Следим, чтобы не было проявлений расизма, гендерного дисбаланса, чтобы не было злоупотреблений со стороны руководства. При каждом инциденте организация реагирует максимально быстро, извлекает опыт, чтобы подобное не повторилось.
Насколько я знаю, ситуация быстро меняется, на территории, затронутой конфликтом, сейчас работают около 900 человек. Делегация, расположенная в Москве, работает на территории Российской Федерации и Республики Беларусь, насчитывает около 100 человек.
На территории Российской Федерации мы очень близко сотрудничаем с Российским Красным Крестом. У них есть 85 региональных отделений, включая Ростов, Курск, Воронеж и другие регионы. Они хорошо знают местность. И вместе с ними мы проводим гуманитарную деятельность там. Мы не участвуем ни здесь, ни на территории Украины, ни в других странах в принудительных, не согласованных со сторонами эвакуациях населения.
— Долгое время в центре информационной повестки стояли «Азовсталь» и батальон «Азов». Мы видели машины МККК при эвакуации гражданских лиц, которые находились на «Азовстали». Как МККК оценивает ситуацию?
— Внимание СМИ сейчас действительно сфокусировано на ситуации вокруг «Азовстали». Стороны обратились к нам как к нейтральному и беспристрастному посреднику. В начале мая было организовано три операции по безопасному выходу с территории «Азовстали». Более 600 человек были вывезены с территории «Азовстали», Мариуполя и его окрестностей в Запорожье. Наша роль там была убедиться, что с людьми обращаются правильно.
Автомобили МККК двигались впереди и сзади колонны. Команда МККК из десяти сотрудников участвовала в переговорах с властями на разных контрольно-пропускных пунктах. Они помогали людям, покидающим завод, садиться в автобусы и машины скорой помощи, а также предоставляли некоторые предметы первой необходимости: воду и что-то перекусить. Было важно выстроить доверительное общение и придать уверенность людям, которые пережили очень трудные моменты.
— В данный момент в плену находятся немало российских военных. Есть сведения, что много лет находятся в плену люди из ДНР и ЛНР. Что делается для того, чтобы помочь им?
— Нас много спрашивали о том, посещаем ли мы российских военнопленных, и теперь мы можем публично заявить, что да, российских военнопленных мы тоже посещаем. Мы посещаем военнопленных, принадлежащих всем сторонам конфликта, чтобы уведомить сотни семей об участи их близких.
Мы разделяем тревогу за судьбу всех пострадавших в результате конфликта, который начался на территории Украины в 2014 году. Делегаты МККК посещали места содержания под стражей и лиц, лишённых свободы в связи с конфликтом на территории Украины. Цель таких визитов — оказание поддержки администрациям мест содержания под стражей в обеспечении надлежащих условий жизни для всех задержанных, содействие уважительному обращению с ними, поддержка их контактов со своими семьями. С 2015 года до конца 2021 года было проведено более 390 акций прямой помощи на сумму более 6 млн швейцарских франков. Это было сделано в интересах десятков тысяч заключённых и тюремных администраций, находящихся в ведении Минюста Украины. МККК также посетил 22 места содержания под стражей на территории, не подконтрольной правительству Украины.
— Всплеск национализма на Украине после распада СССР во многом основан на том, что перед этим во время перестройки на родину стали приезжать пособники фашистов, бежавшие вместе с ними при помощи Красного Креста в Латинскую Америку. Известно ли вам об этом?
— МККК проводит политику открытых дверей для тех, кто изучает роль нашей организации во Второй мировой войне и в послевоенный период. В 1990-е годы, получив списки вымышленных имён, под которыми военные преступники и высокопоставленные нацисты прибыли в Аргентину, исследователи МККК выяснили, что как минимум десять из них получили наши проездные документы обманным путём.
К сожалению, жизнь показывает, что, имея дурные намерения, люди могут найти лазейку и использовать любую хорошую инициативу. Некоторые нацистские преступники беззастенчиво злоупотребляли гуманитарной службой, которой воспользовались более полумиллиона человек, в основном бывшие узники концлагерей и беженцы из Восточной Европы. Массовое перемещение населения, вызванное Второй мировой войной, оставило сотни тысяч людей без документов, а некоторых и без гражданства. Многие хотели начать новую жизнь на другом континенте. Те десять нацистов, что смогли обмануть организацию, не могут быть противопоставлены десяткам тысяч, прошедшим через кошмар и ужас, которые в итоге смогли начать новую жизнь благодаря помощи МККК.
